Начальная страница

Николай Жарких (Киев)

Персональный сайт

?

2

Г. П. Когитов-Эргосумов

“Поневоле человек делается неразборчив и начинает бить кого попало, не теряя даже сознания, что, в сущности-то, никого не следовало бить. Невольно повторишь опять сравнение жизни ‘тёмного царства’ с ожесточённою войною. На войне ведь не беда, если солдат убьёт такого неприятеля, который ни одного выстрела не послал в наш стан, он подвернулся под пулю – и довольно. Солдата-убийцу не будет совесть мучить. Так точно, что за беда, если купец обманул честнейшего человека, который никому в жизни ни малейшего зла не сделал. Довольно того, что он покупает товар; и торговля всё равно, что война: не обманешь – не продашь!.. Приложите то же самое к помещику, к чиновнику ‘тёмного царства’, к кому хотите, – выйдет всё то же: все в военном положении, и никого совесть не мучит за обман и присвоение чужого оттого именно, что ни у кого нет нравственных убеждений, а все живут сообразно с обстоятельствами”. [Н.А.Добролюбов “Тёмное царство”].

“Так как у меня, в жизнь мою, никто никогда мнения не спрашивал, и как, напротив того, всегда мне внушалось, что рассуждать на службе не следует и что за рассуждения в военное время расстреливают, то весьма естественно, что во мне могло выработаться собственное мнение только относительно жилетов, брюк, шато-лафитов и т.п. предметов” [М.Е.Салтыков “Невинные рассказы” – “Зубатов”, 1-я ред.].

“По уголовному суду человек оказался и грабителем, и убийцею, кажется, должен бы быть изверг естества. А посмотришь – он вовсе не изверг, а человек очень обыкновенный и даже добродушный. И никаких у него убеждений нет о похвальности грабежа и убийства, и преступления свои совершил он без тяжкой и продолжительной борьбы с самим собой, а просто так, случайно, сам хорошенько не сознавал, что он делал […] Отчего происходит такое явление? Оттого, что всякое преступление не есть следствие натуры человека, а следствие ненормальных отношений, в какие он поставлен к обществу. И чем эта ненормальность сильнее, тем чаще совершаются преступления даже натурами порядочными, тем менее обдуманности и систематичности и более случайности, почти бессознательности, в преступлении. В ‘тёмном царстве’, рассматриваемом нами, ненормальность общественных отношений доходит до высших своих пределов, и потому очень понятно, что его обитатели теряют решительно всякий смысл в нравственных вопросах” [Н.А.Добролюбов “Тёмное царство”].

“В среде ненормальной только то действие и может быть сочтено нормальным, которое соответствует окружающей его ненормальной обстановке” [М.Е.Салтыков “Наша общественная жизнь” – Октябрь 1864 г.].

“В преступлении они понимают только внешнюю, юридическую его сторону, которую справедливо презирают, если могут как-нибудь обойти. Внутренняя же сторона, последствия совершаемого преступления для других людей и для общества – вовсе им не представляется.

Самсон Силыч – вовсе не порождение ада, а просто грубое животное, в котором смолоду заглушены все симпатические стороны натуры и не развиты никакие нравственные понятия […] Самодурствует он потому, что встречает в окружающих не твёрдый отпор, а постоянную покорность […] Самый закон является для него не представителем высшей правды, а только внешним препятствием, камнем, который нужно убрать с дороги.. Его преступная, безобразная деятельность происходит именно от того, что в нём не воспитан человек. Он гадок для нас именно тем, что в нём видно почти полное отсутствие человеческих элементов, и в то же время он пошл и смешон искажением и тех задатков человечности, какие были в его натуре […]

Вообще, чем можно возмущаться в ‘Своих людях’? Не людьми и не частными их поступками, а разве тем печальным бессмыслием, которое тяготеет над всем их бытом […] Преступления, поразившие нас, суть вовсе не следствия исключительных натур, по своей сущности наклонных к злодейству, а просто неизбежные результаты тех обстоятельств, посреди которых начинается и проходит жизнь людей, обвиняемых нами […]

И до того заразителен этот нелепый порядок жизни ‘тёмного царства’, что каждая, самая придавленная личность, как только освободится хоть немножко от чужого гнёта, так и начинает сама стремиться угнетать других […] Здесь дело не в личности самодура, угнетающего свою семью и всех окружающих […] Дело в том, что с уничтожением его не исчезает самодурство. Оно действует заразительно, и семена его западают в тех самых, которые от него страдают. Бесправное, оно подрывает доверие к праву, тёмное и ложное в своей основе, оно гонит прочь всякий луч истины, бессмысленное и капризное, оно убивает здравый смысл и всякую способность к разумной, целесообразной деятельности; грубое и гнетущее, оно разрушает все связи любви и доверенности, уничтожает даже доверие к самому себе и отучает от честной, открытой деятельности. Вот чем именно и опасно оно для общества!” [Н.А.Добролюбов “Тёмное царство”]

“Порок так называемого крепостного права не в одном том состоит, что оно допускает явно безнравственные отношения между людьми, а в том, что при существовании его невозможен успех, невозможна жизнь […] Напрасно мы будем классифицировать наши пороки, напрасно будем отделять их перегородками и отыскивать для каждого своё место – нет, это дети одного и того же отца, и имя им всем – крепостное право” [М.Е.Салтыков “Письма о провинции” – Гл. 7].

“Самодура уничтожить было бы нетрудно, если б энергически принялись за это честные люди. Но беда в том, что под влиянием самодурства самые честные люди мельчают и истомляются в рабской бездеятельности, а делом занимаются только люди, в которых собственно человеческие стороны характера наименее развиты. И деятельность этих людей, вследствие совершенного извращения их понятий под влиянием самодурства, имеет тоже характер мелкий, частный и грубо эгоистический. Цель их не та, чтобы уничтожить самодурство, от которого они так страдают, а та, чтобы только как-нибудь повалить самодура и самим занять его место” [Н.А.Добролюбов “Тёмное царство”].

“Речь шла не о пробуждении, не о торжестве идеи, а о том, не слишком ли засиделся на своём месте Максим Максимыч (доказывалось, что не только ‘слишком’, но даже и самое место прогноил) и не пора ли, дескать, его сверзить, а на его место засесть самим…” [М.Е. Салтыков “Наша общественная жизнь” – Май 1863 г.].

“Они деятельно подчинились самодурству, растлили свои ум, сделались сами участниками гадостей, порождаемых деспотическим гнётом” [Н.А.Добролюбов “Тёмное царство”].

“Твои способности, твоё уменье, конечно, драгоценны, но они драгоценны только в том смысле, что человек умный и способный всякую штуку сумеет обделать ловчее, нежели человек глупый и неумелый” [М.Е.Салтыков “Тени”].

“По устройству ‘тёмного царства’, всё его зло, вся его ложь тяготеет страданиями и лишениями именно только над теми, которые слабы, изнурены и не обеспечены в жизни; для людей же сильных и богатых – та же самая ложь служит к услаждению жизни”. [Н.А.Добролюбов “Тёмное царство”].

“Так называемые патриархальные отношения наложили здесь то гнетущее ярмо, под которым пригибается к земле всякая живая личность, увядает всякий порыв к самостоятельности и замирает в груди сердечный вопль, готовый из неё вырваться. Беспощадными судьями стоят домовладыки над безгласными их семьями, и нет той силы, нет того вопля, который мог бы растопить ледяную кору, однажды навсегда сковавшую все их сердечные движения, и горе той личности, которая стремилась бы предъявить права свои на какую-либо самостоятельность, горе тому или той, которые бы задумали идти наперекор тому, что самодовольно стало толстой и непробиваемой стеной на зыбкой и гнилой почве предрассудков! Их ждут тысячи мелких преследований, тысячи ежемгновенных истязаний, которые рано или поздно истерзают и изорвут душу под муками её собственного бессилия!” [М.Е.Салтыков “Тихое пристанище”]

“Самодурство, в каких бы умеренных формах ни выражалось, в какую бы кроткую опёку ни переходило, всё-таки ведёт, по малой мере, к обезличению людей, подвергшихся его влиянию; а обезличение совершенно противоположно всякой свободной и разумной деятельности; следовательно, человек обезличенный, под влиянием тяготевшего над ним самодурства, может нехотя, бессознательно совершить какое угодно преступление и погибнуть – просто по глупости и недостатку самобытности.

Шатко, мимолётно и ничтожно всё, чему нет основания и поддержки внутри человека, в его рассудке и сознательной решимости. Только те семейные и общественные отношения и могут быть крепки, которые вытекают из внутреннего убеждения и оправдываются добровольным, разумным согласием всех в нём участвующих”. [Н.А.Добролюбов “Тёмное царство”].

“Не то следует доказать, умеешь ли ты делать под козырёк, а то, возведено ли в тебе это делание на степень врождённой идеи. Не о том речь, твёрдо ли ты заучил романс ‘Гром победы раздавайся’, а о том, оставляет ли он операционный базис твоих мыслей и действий” [М.Е.Салтыков “Помпадуры и помпадурши” – “Он!!”].

“Пока существуют самодурные условия в самой основе жизни, до тех пор самые добрые и благородные личности ничего хорошего не в состоянии сделать, до тех пор благосостояние семейства и даже целого общества непрочно и ничем не обеспечено даже от самых пустых случайностей”. [Н.А.Добролюбов “Тёмное царство”].

“Страсти могущественнее даже начальства, как бы оно ни было благородно и снисходительно“ [Н.А.Некрасов “Петербургские углы”].

“Сегодня я помпадур, стою прямо и бодро; завтра явился помпадур в квадрате – прилетел и переломил…” [М.Е.Салтыков “Помпадуры и помпадурши” – “Сомневающийся”].

“Самодурство и образование – вещи сами по себе противоположные и потому столкновение между ними, очевидно, должно кончиться подчинением одного другому: или самодур проникнется началом образованности и тогда перестанет быть самодуром, или он образование сделает слугой своей прихоти, причём, разумеется, останется прежним невеждою. Последнее произошло с Гордеем Карпычем, как бывает почти со всеми самодурами. Он никак не предполагает, что первый шаг к образованности делается подчинением своего произвола требованиям рассудка и уважением тех же требований в других. Ему, напротив, кажется, что всякая образованность, всякая логика существует только затем, чтобы служить к совершеннейшему исполнению его прихотей”. [Н.А.Добролюбов “Тёмное царство”].

“Сила Терентьич подозревает, что всё возрождение заключается в том, что на место Петра Иваныча сел Иван Петрович; Терентий Силыч идёт дальше: он мнит, что возрождение означает возможность грубить и невежничать. Сеня Бирюков и впрямь думает, что возрождение – это новые серые штаны с лампасами, что возрождение – это пробор ль-энглёз […] в роговой его накипи, которую он, в шутку, называет своей головой, рождается положительное убеждение, что на ком нет точно таких же штанов, тот уж и не человек […] Что будет, если Сеня, взирая на мир с точки зрения штанов, будет видеть в Глупове лишь пустыню, населённую зверьём, не имеющим никакого понятия о красоте лампасов?” [М.Е.Салтыков “Сатиры в прозе” – “Наши глуповские дела”]

“В самодуре само просвещение, сама логика, сама добродетель принимает свой, дикий и безобразный вид. Отправляясь от той точки, что его произвол должен быть законом для всех и для всего, самодур рад воспользоваться тем, что просвещение приготовило для удобств жизни человека, рад требовать от других, чтоб его воля выполнялась лучше, сообразно с успехами новых знаний, с введением новых изобретений и пр. Но только на этом он и остановится. Не ждите, чтоб он сам наложил на себя какие-нибудь ограничения вследствие сознания новых требовании образованности; не думайте даже, чтоб он мог проникнуться серьёзным уважением к законам разума и к выводам науки; это вовсе не сообразно с натурою самодурства. Нет, он постоянно будет смотреть свысока на людей мысли и знания, как на чернорабочих, обязанных приготовлять материал для удобства его произвола, он постоянно будет отыскивать в новых успехах образованности предлоги для предъявления новых прав своих, и никогда не дойдёт до сознания обязанностей, налагаемых на него теми же успехами образованности. Иначе и не может он поступать, не переставая быть самодуром, так как первое требование образованности в том именно и состоит, чтобы отказаться от самодурства. А отказаться от самодурства для какого-нибудь Гордея Карпыча Торцова значит обратиться в полное ничтожество…

Трусость и слабодушие – опять-таки неотъемлемое, неизбежное свойство самодурства. Самодур дурит, ломается, артачится, пока не встречает себе противодействия или пока противодействие слабо и нерешительно”. [Н.А.Добролюбов “Тёмное царство”].

“Прежде нежели начать доказывать, надобно заставить ещё себя выслушать, а как это сделать, когда жалобщик самого себя не умеет достаточно убедить, что его не следует истреблять! – Говорил я ему: какой вы, сударь имеете резон драться? а он только знай по зубам щёлкает: вот тебе резон! вот тебе резон! – Такова единственно-ясная формула взаимных отношении, возможная при подобных условиях. Нет резона драться, но нет резона и не драться; в результате виднеется лишь печальная тавтология, в которой оплеуха объясняется оплеухой. Конечно, тавтология эта держится на нитке, но как её оборвать, эту нитку? – в этом-то весь и вопрос…” [М.Е.Салтыков “История одного города” – “Поклонение мамоне и покаяние”].

“Но у него нет такой точки опоры, которая могла поддержать его в серьёзной и продолжительной борьбе. Он требует и приказывает, но сам хорошенько не понимает ни настоящего смысла своих приказаний, ни того, на чём они основаны […] Кроме того, в нём есть всегда неопределённый, смутный страх за свои права: он чувствует, что многих своих претензий он не может оправдать никаким общим правилом, никаким общим законом…” [Н.А.Добролюбов “Тёмное царство”].

“Поэтому истинный историограф с раннего утра мучится подозрениями и беспокоится мыслью, как бы ему на кого-нибудь так наехать, чтоб от наезда этого гром прокатился от одного конца вселенной до другого и чтобы разумели языцы, что зубосокрушающая сила ещё отнюдь не упразднилась” [М.Е.Салтыков “Письма о провинции” – Гл. 1].

“Боясь, чтобы другие этого не заметили, он употребляет обыкновенную меру – запугивание. Известно, как скрывается под этою мерою всякая ничтожность, фальшь, нечистота, словом – несостоятельность всякого рода. Учитель, не довольно сведущий, старается быть строже с учениками, чтобы те его не расспрашивали ни о чём. Начальник, не понимающий дела или нечистый на руку, старается напустить на себя важность, чтобы подчинённые не дерзали слишком смело судить о нём. Барин, не имеющий никакого действительного достоинства, старается взять суровостью и грубостью перед лакеем […] Благодаря всеобщей апатии и добродушию людей такое поведение почти всегда удаётся: иной и хотел бы спросить отчёта – как и почему? – у начальника или учителя, да видит, что к тому приступу нет, так и махнёт рукой. ‘Э, – скажет, – ну его! ещё обругает ни за что ни про что!’ И вследствие такого рассуждения наглая, самодурная глупость и бесчестность продолжают безмятежно пользоваться всеми выгодами своей наглости и всеми знаками видимого почёта от окружающих. Всеобщая потачка возвышает гордость самодура и даже действительно придаёт ему силы. Она вознаграждает для него отсутствие сознания о своём внутреннем достоинстве. Так, господин, вывозящий мусор из города, мог бы, несмотря на совершенную бесценность этого предмета, заломить за него непомерные деньги, если бы увидел, что все окрестные жители по непонятной иллюзии придают ему какую-то особенную цену […] Но только на подобной иллюзии и держится значение самодура. Только покажись где-нибудь сильный и решительный отпор, – сила самодура падает, он начинает трусить и теряться. На первый раз у него ещё станет храбрости и упрямства, и это объясняется даже просто привычкой: привыкши встречать безмолвное повиновение, он с первого раза и поверить не хочет, что бы могло явиться серьёзное противодействие его воле. Вследствие того, считая сначала за следствие недоразумения всякий голос, имеющий хоть тень намерения ограничить его самовольство, он разражается взрывом бешенства, пытается запугать ещё больше, чем прежде пугал, и этим средством успевает по большей части смирить или заглушить всякое недовольство”. [Н.А.Добролюбов “Тёмное царство”].

“Если в какой-нибудь местности случится голод, то достаточно послать туда двух исправников вместо одного, и последствия голода прекратятся сами собою” [М.Е.Салтыков “За рубежом”].

“Но чуть только он увидит, что его сознательно не боятся, что с ним идут на спор решительный, что вопрос ставится прямо: ‘погибну, но не уступлю’, – он немедленно отступает, смягчается, умолкает и переносят свой гнев на другие предметы или на других людей, которые виноваты только тем, что они послабее […] Бойтесь сказать мимоходом слово вопреки сердитому и бестолковому начальнику: вас ждёт поток бранных слов и угрожающих жестов, крайне оскорбительных. Мало того – вас и впоследствии будет преследовать неблагоприятное мнение начальника: вы либерал, вы непочтительны к начальству, голова ваша набита фанаберией… Но если вы хотите служить и вести дела честно, не бойтесь вступать в серьезный, решительный спор с самодуром. Изо ста случаев в девяноста девяти вы возьмёте верх. Только решитесь заранее, что вы на полуслове не остановитесь и пойдёте до конца, хотя бы от того вам угрожала действительная опасность – потерять место или лишиться каких-нибудь милостей. Первая ваша попытка заикнуться о вашем мнении будет предупреждена возвышением голоса самодура, но вы всё-таки возражайте. Возражение ваше встречено будет бранью или выговором, более или менее неприличным, смотря по важности и по привычкам лица, к которому вы обращаетесь. Но вы не смущайтесь: возвышайте ваш голос наравне с голосом самодура, усиливайте ваши выражения размерно с его речью, принимайте более и более решительный тон, смотря по степени его раздражения. Если разговор прекратился, возобновляйте его на другой и на третий день, не возвращаясь назад, а начиная с того, на чём остановились вчера, – и будьте уверены, что ваше дело будет выиграно. Самодур возненавидит вас, но ещё более испугается. Он рад будет прогнать и погубить вас, но, зная, что с вами много хлопот, сам постарается избежать новых столкновений и сделается даже очень уступчив: во-первых, у него нет внутренних сил для равной борьбы начистоту, во-вторых, он вообще не привык к какой бы то ни было последовательной и продолжительной работе, а бороться с человеком, который смело и напористо пристаёт к вам – это тоже работа немалая…

Когда вы рассчитываете, как вам устроить свою жизнь, то, конечно, не будете основывать своих расчётов на том, что, может быть, выиграете большое состояние в лотерею. Так точно в разумной сознательной жизни невозможно рассчитывать и на выигрыш великодушия самодура. Пусть лучше не будет этих благородных широких замашек, которыми восторгались старые, до идиотства захолопевшие лакеи, но пусть будет свято и неприкосновенно то, что мне принадлежит по праву; пусть у меня будет возможность всегда употреблять свободно и разумно мою мысль и волю, а не тогда, когда выйдет милостивое разрешение от какого-нибудь Гордея Карпыча Торцова…” [Н.А.Добролюбов “Тёмное царство”].