Щит весь ржавчиной изъеден
Г. П. Когитов-Эргосумов
Огромный патриотический подъём, который охватывает население России при первом же слухе о возможности пролить кровь за родину, как нельзя лучше передаётся цитатой из 3-й части 7-й симфонии Бетховена. Людям, не имеющим русской души, эта музыка представляется выражением того фанфарного шапкозакидательства, которое – по их словам – неизвестно почему принимается за проявление лучших качеств русского человека; но мы с вами, читатель, имея русские души в исправности, можем только пожалеть этих несчастных, которые не понимают наслаждения, заключающегося в добровольном исполнении таких распоряжений, недобровольное исполнение которых всё равно неизбежно. “Им, гагарам, недоступно наслажденье битвой жизни” – изрёк по этому поводу Буревестник (к слову сказать, Буревестник и Золотой Петушок – это просто два разных названия одного и того же предмета; единственно, чем они различаются, это что Буревестника изображают с усами, а Золотого Петушка – с гребешком), и не понимают эти гагары счастья записаться добровольцем и идти погибать ради прихоти начальства.
Не понимают они, что любимым занятием русского человека является совершение подвигов и что поэтому в мирное время он не может вполне раскрыть своих способностей. Если он приставлен, к примеру, к сколачиванию ящиков посредством молотка и гвоздей, то такая проза, понятно, не может возбудить его энтузиазма: что мудрёного в том, чтобы сидеть и стучать молотком по гвоздям – это всякий немец может. И вот в качестве освежающего элемента вводится подвиг, которому, как нас учили в школе, в жизни всегда есть место: например, начинает человек забивать гвозди не по-немецки, а становится от ящика в 20 шагах и норовит бросать молоток так, чтоб попасть по шляпке. Если хотите, то такой образ действий и производительностью, и качеством уступает немецкому, но он требует доблести, зовёт на подвиг, – и русский человек предаётся ему до самозабвения. Ломиться в открытую дверь, палить из пушек по воробьям, поднимать себя за волосы – вот занятия, наиболее любезные русскому человеку.
Практический результат от подобных подвигов равен нулю, ибо человечество давно уже изобрело способы достижения тех же целей без особых, чрезвычайных усилий, но мы этим не смущаемся, поскольку результат для нас – дело второстепенное, а главное – это проявить доблесть. Вот, например, Алексей Мересьев из сочинения Б.Полевого “Повесть о настоящем человеке” – был себе обычным хорошим лётчиком, воевал как умел, и не случись с ним несчастья – никто бы так и не узнал, что он герой и настоящий человек. А вот когда ему отрезали ноги – тут он себя и проявил (я настоятельно подчёркиваю, что в данном случае говорю не о реальном живом человеке, которого не имел чести знать, а исключительно о персонаже сочинения; если этот персонаж не вполне похож на реального человека, то виноват в этом, конечно, не лётчик, а мерзавец-литератор, руководствующийся учением, что человек в системе абсолютной монархии имеет подсобное значение). Этот пример показывает, что для закалённого как сталь монархического человека ноги или там другие части тела являются только препятствием в деле совершения подвига.
Додон обращается к своим сыновьям с патриотической речью (так и хочется посмотреть, не стоит ли под ней дата – третье июля):
– Дорогие сыновья!
С давних пор в вас вижу я
Постоянное хотенье
Отомстить за нападенья.
Час настал, и славный путь…
а наши стратеги отвечают:
– Дай немножко, дай немножко
Нам вздохнуть!
– Дай немножко нам вздохнуть!
Пусть уж едут воеводы.
– Не хотим терпеть невзгоды,
Без зазнобушек скучать.
Можно ли порицать их за такие ответы, как спешат это сделать люди, не понимающие России? – нет, нельзя. Нельзя говорить, что Гвидон с Афроном выражают здесь явное стремление свалить все трагические последствия своих стратегических фантазий на других, что они хотят ограничить своё личное участие в великом народном бедствии словами: “Братья и сёстры, отцы и матеря! Бог вам в помощь! Наше дело правое, враг будет разбит, победа будет за нами!” Нельзя говорить, что Гвидон с Афроном желают стоять на балконе, махать фуражками и проливать слёзы патриотического восторга при виде чудо-богатырей, когда под балконом проходит тысячная серая масса, насильственно оторванная от своих обычных, присущих человеку занятий, – проходит и исчезает за поворотом, с тем, чтобы сложить свои головы у неизвестного посёлка на безымянной высоте… Нет, ни в коем случае нельзя так говорить! Идти на фронт, чтобы там чудо-богатырствовать – это самое лёгкое, что может делать человек во время войны. Так все монархические борзописцы говорят, и наши стратеги это понимают. Да-с, на фронт идти – это легко, это всякий дурак может, а вот с зазнобушками вздыхать в это время – это действительно трудно, это по плечу только настоящим человекам. Так можно ли осуждать Гвидона с Афроном за их стремление к подвигу? за их желание быть там, где труднее всего? Нет слов, достоин уважения человек, в биографии которого значится: “Потерял руку в бою за сталинградский завод ‘Красный Октябрь’ в августе 1942 г.”, но сколь доблестнее выглядит по сравнению с ним человек, о котором сказано: “В то время как другие отсиживались от миномётного огня в подвалах Сталинграда, он проходил суровую школу жизни в должности старшего дегустатора копчёных колбас на Куйбышевском мясокомбинате”!
Шапкозакидательский марш провожает Гвидона с Афроном на войну, и поскольку отечество снова спасено, Додон вновь считает себя вправе передохнуть:
Разгадай мне сон,
Какой – не припомню сам…
– обращается он к Амелфе. Всякого нормального человека такой вопрос поставил бы в тупик – разгадывать чужие сны вообще непросто, а тут неизвестно даже, что снилось, но примем во внимание, что, во-первых, разгадать сон человека, видящего своё назначение в управлении ходом истории при помощи машинного телеграфа, ясное дело, ничего не стоит; во-вторых, царям прислуживают не нормальные люди, а самые лучшие, самые мудрые и талантливые из обывателей (можно было бы даже сказать – гениальные, если бы гениальность не была исключительным атрибутом самих абсолютных монархов). Для таких закалённых как сталь в раболепии людей отгадать монарший сон – сущий пустяк: темой его может быть либо властолюбие, либо лень, либо любовные проказы. Эти три сюжета образуют, так сказать, полный набор, по которому может быть разложено любое порождение монаршей фантазии. Как это делается – написано в любом курсе функционального анализа (см., например, [53, п.15.2-4]); любопытны здесь только правила игры в королевские шахматы, которые Амелфа излагает так:
Шах и мат вам всем, злодеи!
Кони, ферзь, ладьи, слоны –
Все тобой побеждены…
Если в обычных шахматах белый король во главе своего войска воюет против войска чёрных, то в королевских шахматах противниками белого короля выступают белые же фигуры: во-первых, они ближе, во-вторых, истреблять их не стоит никакого труда, в-третьих, бей своих – чужие бояться будут. Этот последний лозунг настолько привлекает своей ясностью, что цари русские нет-нет да и берут его на вооружение при подготовке к войне:
“Советские Вооружённые Силы в своём развитии достигли значительных успехов, что беспокоило империалистические круги Запада, вынашивавшие антисоветские планы. Эти круги в поисках путей ослабления Красной Армии использовали Берия и его сообщников для уничтожения многих наиболее опытных командиров и политработников. Таким образом, военные кадры понесли большой ущерб как раз в наиболее ответственный период развития Вооруженных сил страны” [1, т. 1, с. 100]. [Основное уничтожение командиров Красной Армии происходило в 1937 – 1938 гг., не при Берии, а при Ежове. Тем не менее официальная история горит ненавистью именно к Берии. Причина такой направленности будет объяснена далее. – прим.Г.П.К.-Э., 18.06.1999 г.]
Спрашивать ли по этому поводу: глупость это или измена?
Бдительный Петушок снова поднимает тревогу и тем повергает в окончательное отчаяние благонамеренных людей. С одной стороны,
– Ой беда, ой, братцы, лихо!
С другой стороны,
– Государь наш спит.
– Всё тихо в тереме.
– Нельзя будить!
– Что же делать,
Как нам быть?
– Где Полкан наш воевода?
К счастью, Полкан оказался на своём рабочем месте и словами
– Государь, отец народа!
Государь, опять, опять беда!
сумел его разбудить. В своей книге он пишет об этом так [снова прошу обратить внимание, что этот эпизод отсутствует в первом издании. – Г.П.К.-Э.]:
“22.06.1941 г. 3 ч. 40 м. Нарком приказал мне звонить И.В.Сталину. Звоню. К телефону никто не подходит. Звоню непрерывно. Наконец слышу сонный голос дежурного генерала управления охраны.
– Кто говорит?
– Начальник Генштаба Жуков. Прощу срочно соединить меня е товарищем Сталиным.
– Что? Сейчас?! – изумился начальник охраны. – Товарищ Сталин спит.
– Будите немедля: немцы бомбят наши города! Несколько мгновений длится молчание. Наконец в трубке глухо ответили:
– Подождите.
Минуты через три к аппарату подошёл И.В.Сталин. Я доложил обстановку и просил разрешения начать ответные боевые действия. И.В.Сталин молчит. Слышу лишь его дыхание.
– Вы меня поняли?
Опять молчание. Наконец И.В.Сталин спросил:
– Где нарком?
– Говорит по ВЧ с Киевским округом.
– Приезжайте с Тимошенко в Кремль. Скажите Поскребышеву, чтоб он вызвал всех членов Политбюро” [81, т. 2, с. 8].
Додон собирается в поход самолично:
Поищите, где висит
Мой любимый старый щит.
Щит весь ржавчиной изъеден, –
и до такой степени изъеден, что Г.К.Жуков написал об этом так:
“Что касается танков КВ и Т-34, то к началу войны заводы успели выпустить 1861 танк. Практически новые танки только со второй половины 1940 г. начали поступать в войска приграничных округов […]
В марте 1941 г. было принято решение о формировании просимых нами 20 механизированных корпусов.
Однако мы не рассчитали объективных возможностей нашей танковой промышленности. Для полного укомплектования новых мехкорпусов требовалось 16 600 танков только новых типов, а всего около 32 000 танков. Такого количества машин в течение одного года практически при любых условиях взять было неоткуда, недоставало и технических, командных кадров […]
В приграничных округах к началу войны находилось 1 500 самолётов и 1 200 танков новых типов” [86, с. 212, 213, 237].
“В приграничных округах к 22.06.1941 г. находилось 1 540 самолётов и 1 475 танков новых типов” [87, т. 4, с. 25].
“Машины новых типов – КВ и Т-34, значительно превосходившие по своему качеству немецкие, в 1939 г. не производились, а в 1940 г. их было выпущено немного: 243 КВ и 115 Т-34. Только в первом полугодии 1941 г. выпуск новых танков заметно увеличился. За эти шесть месяцев промышленность дала 393 танка КВ и 1 110 танков Т-34 […]
Танки Т-34 и КВ начали поступать в приграничные округа лишь в апреле – мае 1941 г., и к началу войны во всех пяти приграничных военных округах их насчитывалось всего 1 475, в том числе КВ – 508, Т-34 – 967. Правда, в войсках имелось значительное количество танков старых типов (БТ-5, БТ-7, Т-26 и др.), которые намечалось с течением времени снять с вооружения. Но многие из этих машин были неисправными. В целом по Вооружённым силам СССР на 15.06.1941 г. из танков старых типов нуждались в капитальном ремонте и восстановлении 29 %, в среднем ремонте – 44 %. Исправные же танки старых образцов составляли не более 27 %. Учитывая медленное освоение промышленностью новых танков, военные округа намечали отремонтировать танки старых образцов. С этой целью они дали промышленности заявки на запасные части. Но промышленные наркоматы приняли только 31 % поступивших заявок, фактически предоставив к 1.06.1941 г. только 11 % потребного количества запасных частей […]
В некоторых механизированных корпусах не насчитывалось и половины требуемых автомашин […] Многие механики-водители к началу войны имели лишь 1.5 – 2 часовую практику вождения танков […] Некоторые соединения, главным образом механизированные, испытывали недостаток даже в орудиях наземной артиллерии. Особенно не хватало зенитной артиллерии: её некомплект составлял в среднем 30 %. Ощущался серьёзный недостаток и в противотанковых орудиях […]
Потребность в специальных артиллерийских тягачах была удовлетворена лишь на 20.5 %. Основную массу тягачей составляли маломощные сельскохозяйственные тракторы, которых также было недостаточно” [1, т. 1, с. 415, 475, 476, 453].
“Транспортными средствами (тракторами и автомобилями) дивизии были обеспечены примерно наполовину […] В стрелковых дивизиях и корпусах для противовоздушной обороны штатами предусматривались зенитные дивизионы, на вооружении которых должны были поступить 37-мм пушки. Однако к началу 1941 г. орудий этого калибра насчитывалось всего 1382, в то время как по штату требовалось более 4 900. Многие стрелковые, танковые и механизированные дивизии оказались без зенитных орудий, то есть без основных средств прикрытия боевых порядков от воздушного нападения” [87, т. 3, с. 419, 421].
Что же это: глупость или измена?
Так обстояло дело с броневым щитом и богом войны. Напомню для ясности, что термин “восстановление” в танкоремонтных науках означает комплекс операций, в результате которых сгоревший танк возвращается в строй. Полезно обратить внимание на то, что в истории образца 1960 г. новые танки начали поступать в войска в апреле – мае 1941 г., в истории образца 1969 г. – во втором полугодии 1940 г., а в истории образца 1975 г. это обстоятельство, как сомнительное и не очень существенное, вовсе не упоминается. Из такого направления эволюции истории можно вывести закономерность: чем раньше новая техника начинает поступать в войска., тем в более выигрышном свете выступает царь Додон. Но благонамеренность такой закономерности не безусловна, она имеет чисто перспективный характер, обращена в будущее; благонамеренность же ретроспективная, обращённая в прошлое, исходит из того, что если чему суждено случиться, так оно непременно случится, и все предшествующие события только подготавливают его, создают для него предпосылки. С точки зрения такой благонамеренности отмеченная закономерность является неправильной, так как если уж суждено было нам испытать некоторые неприятности в приграничном сражении, то эти неприятности отнюдь не зависят от количества новых танков и времени их поступления; с этими неприятностями легче примириться и признать их неизбежность, если думать, что новые танки поступили за месяц до начала войны, а не за год. Практически полезный вывод из этого сравнения только тот, что “История Великой Отечественной войны” стоит за благонамеренность ретроспективную, а Г.К.Жуков – за благонамеренность перспективную.
Иными словами, ретроспективно-благонамеренная историография видит свою основную цель в полном сокрытии или преуменьшении размеров глупости, головотяпства и прямой измены правивших в Глупове бандитов; поэтому с её точки зрения активные усилия по подготовке войны – явление отрицательное. Глядя на эти усилия с точки зрения последовавшей затем катастрофы, она резонно замечает, что чем активнее усилия, тем позорнее их результат, тем больше и гнуснее выходит головотяпство монархии, и исходя из этого строит свою тенденциозность.
Перспективно-благонамеренная историография не видит во всех развернувшихся событиях ни глупости, ни головотяпства, ни тем более измены. Её основная цель – продемонстрировать заботливость, дальновидность и предусмотрительность начальства. На вопрос: “Почему же такие похвальные качества привели к такой катастрофе?” – она обижается и начинает говорить о постоянных и временных факторах, что в переводе на человеческий язык означает: “Значит, так богу было угодно”. С её точки зрения активные усилия – явление положительное: чем они активнее, тем больше предусмотрительности.
И та и другая разновидности историографии одинаково прославляют монархию; но если первая прославляет её за то, что в монархии не может быть ни глупости, ни головотяпства, ни измены, то вторая – за то, что в монархии непременно есть и заботливость, и дальновидность, и предусмотрительность.
“Радиосеть Генштаба была обеспечена радиостанциями типа РАТ только на 39 %, а радиостанциями типа РАФ и заменяющими их 11-АК и другими – на 60 %, зарядными агрегатами – на 45 %, и т.д. Приграничный Западный военный округ располагал радиостанциями только на 27 % нормы, Киевский – на 30 %, Прибалтийский – на 52 %. Примерно так же обстояло дело и с другими средствами радио- и проводной связи” [86, с. 216].
“В оснащении радионавигационными приборами, радиолокационными станциями, а также самолетными радиостанциями советская авиация значительно отставала от авиации фашистской Германии. Самолётные приёмно-передающие станции в истребительной авиации, как правило, ставились только на самолётах командира эскадрильи. На остальных же машинах их не было. Выпускавшиеся перед войной самолётные радиостанции были ещё низкого качества, из-за чего лётный состав мало пользовался ими в полёте. Почти совсем не было в авиации хороших наземных радиостанций […]
К началу войны радиолокационные станции, да и то лишь единичные, имелись лишь в системе ПВО страны” [1, т. 1, с. 454].
Это авиационная радиотехника, а вот собственно авиация:
“Самолетов МиГ-3 было произведено в 1940 г. 20, Як-1 – 64, а Пе-2 насчитывалось всего 1 – 2 машины. В первой половине 1941 г. положение улучшилось. Истребителей новых типов – МиГ-3, ЛаГГ-3, Як-1 – промышленность дала 1946, бомбардировщиков Пе-2 – 458 и штурмовиков Ил-2 – 249. Однако это количество машин не могло изменить общего соотношения старых и новых самолётов в войсках, тем более что часть новых машин лишь начинала поступать на вооружение с заводов” [1, т. 1, с. 414].
Так что хорошо ещё, что авиационных радиосредств не хватало: в условиях, когда не хватало самих боевых самолётов, изобилие радиотехники было бы даже оскорбительным: горшков, мол, много, а варева нет…
“По уточнённым архивным данным, с 1.01.1939 г. по 22.06.1941 г. Красная Армия получила от промышленности 17 745 боевых самолётов, из них 3 719 самолётов новых типов […] В количественном отношении накануне войны в авиации преобладали машины старых конструкций. Примерно 75 – 80 % общего числа машин по своим лётно-техническим данным уступали однотипным самолётам фашистской Германии. Материальная часть новых самолётов только осваивалась. Современной авиационный техникой мы успели перевооружить не более 21 % авиационных частей” [86, с. 217].
Конечно, если просуммировать все количества новых самолётов, приведённые на предыдущей странице, то получится 2737 машин, а не 3719, о которых пишет Жуков, но мы не должны этим смущаться, так как одна из основных теорем монархической арифметики гласит: “Если данное число положительно характеризует монархию, то увеличение его в 1.5 раза против формально-истинного значения не нарушает справедливости арифметических действий, посредством которых получена формальная истина. Если же число отрицательно характеризует монархию – то же самое справедливо относительно уменьшения его в 1.5 раза”. Следовательно, если формально-истинное число новых самолётов есть 3719, то с точки зрения ретроспективной благонамеренности “Истории Великой Отечественной войны” эта характеристика является отрицательной, и надо это число поделить на 1.3; в результате и получим 2700 или около того; если же формально-истинное число самолетов – 2737, то с точки зрения перспективной благонамеренности Г.К.Жукова эта характеристика является положительной, и число надо умножить на 1.3; в результате получим около 3700. Так что противоречия между этими двумя числами никакого нет – пересчётный коэффициент составляет всего 1.3, в то время как теорема допускает и полтора… Послушаем лучше, как латали изъеденный ржавчиной воздушный щит:
“Постановление ЦК ВКП(б) и Совета народных комиссаров СССР от 25.02.1941 г. обязывало сократить сроки переподготовки лётного и технического состава. В нём намечалось за 1941 г. обучить владению новой техникой большинство лётчиков и технического персонала. Однако к началу войны намеченный план был выполнен лишь частично. Слишком мало оставалось времени до начала войны для освоения новых самолётов, тем более что в войска эти самолёты поступали в недостаточном количестве […]
Новых самолётов было мало, примерно 22 % от общего числа наличных самолётов в авиации приграничных округов […] Полёты на новых самолетах ещё не были освоены личным составом. Так, к 1.05.1941 г. полётам на бомбардировщиках Пе-2 было обучено 72 % лётчиков, на истребителях ЛаГГ-3 – 32 %, на самолётах МиГ-3 – около 20 % (от общего числа лётчиков. подлежавших переучиванию). К переучиванию на самолётах-штурмовиках Ил-2, на истребителях Як-1 и некоторых других самолётах и вовсе не приступали из-за отсутствия их в строевых частях.
За первые три месяца 1941 г. лётчики Прибалтийского особого военного округа находились в воздухе в среднем по 15.5 часа, Западного округа – по 9 часов, а Киевского – только по 4 часа.
Для самолётов новых конструкций требовалось увеличить размеры взлётных полос и частично переоборудовать имеющиеся аэродромы. Кроме того, создавалась новая аэродромная сеть в приграничных округах. Наибольшего размаха строительные работы должны были достигнуть в июле – сентябре 1941 г. Учитывая, что переоборудование аэродромов сделает их непригодными для эксплуатации на период строительных работ, военное командование считало, что эти работы следует вести не сразу на всех аэродромах приграничных округов, а лишь на некоторых из них. Однако весной 1941 г. органы Наркомата внутренних дел, которым поручались строительные работы, не считаясь с обстановкой, приступили ж ним одновременно на большинстве приграничных аэродромов. В результаты значительная часть этих аэродромов к началу войны фактически оказалась непригодной для эксплуатации в боевых условиях, а истребительная авиация скопилась на ограниченном количестве аэродромов, что лишило её маневра, затруднило маскировку и рассредоточение. Кроме того, некоторые аэродромы, например в Западном особом военном округе, были придвинуты чрезмерно близко к границе, что делало их крайне уязвимыми в случае внезапного нападения авиации противника. Отсутствие готовой аэродромной сети к 22.06.1941 г., скученное расположение авиационных частей на немногочисленных аэродромах мирного времени, многие из которых были хорошо известны противнику, явились одной из причин тяжёлых потерь, понесённых нашей авиацией в первые дни войны” [1, т. 1, с. 468, 477 – 478].
Так что же это: глупость или измена?
Я должен извиниться перед моими читателями, что невольно ввёл их в обман (трилогия “Ври и не опасайся”, часть 2, действие 1, интермедия 3). По незнанию наших предвоенных порядков я поручил строительство аэродромов военному авиационному начальству; действительность же, как мы видим, и проще и страшнее самой простой и романтической выдумки…
[Раз уж извиняться, то до конца: после книг В.Суворова не может быть никакого сомнения в том, что аэродромы строились там, где надо, тогда, когда надо, теми, кому надо и в таком порядке, как надо. Как надо для внезапного нападения на Германию. А приведённая выше неловкая официальная ложь отражает только стремление авиационных генералов перевалить вину за поражение на чекистов. На самом же деле, как показывает В.Суворов, и чекисты, и авиаторы делали свою часть общемонархического дела. – прим. Г.П.К.-Э., 18.06.1999 г.]
Из сказанного на 5 страницах можно сделать вывод, что царь Додон есть истинный поэт, ибо он выражается так, что словам тесно, а мыслям просторно. Салтыков, впрочем, замечает, что истинный абсолютный монарх не может не быть истинным поэтом, и приводит в подтверждение своей мысли градоначальника, который в двух словах изъяснил столько, сколько его подчинённые не могли изъяснить в десятках округлённых периодов…