Гадание на кофейной гуще
Г. П. Когитов-Эргосумов
Но прав ли царь Додон, определяя умственные качества членов комитета общественного спасения словом “дурачьё”? Не слишком ли он категорически высказался? Может быть, действительно очень трудно было предвидеть, как развернутся события и что предпримет коварный враг, так что правильное суждение по этому вопросу возможно только задним числом? Некоторый свет на это затруднение проливает статья Ольги Кучкиной “Ребята из дома на набережной” [96]. В ней рассказывается о судьбе некоторых одноклассников Юрия Трифонова – персонажей его повести “Дом на набережной”, в частности, о Лёве Федотове (он погиб таким молодым, что никто не называет его Львом), приводятся выписки из его дневника. Вот эти выписки я и хочу процитировать:
“5.06.1941 г. Мне хочется сейчас упомянуть о моих политических взглядах, которые я постепенно приобрёл, в зависимости от обстоятельств за всё это время. Хотя сейчас Германия находится с нами в дружественных отношениях, но я твёрдо уверен, что это только видимость. Тем самым она думает усыпить нашу бдительность, чтобы в подходящий момент всадить нам отравленный нож в спину. Рассуждая о том, что, рассовав свои войска вблизи наших границ, Германия не станет долго ждать, я приобрёл уверенность, что лето этого года у нас в стране будет неспокойным. Я думаю, что война начнётся или во второй половине июня или в начале июля, но не позже, ибо Германия будет стремиться окончить войну до морозов. Я лично твёрдо убеждён, что это будет последний наглый шаг германских деспотов, т.к. до зимы они нас не победят. Но вот то, что мы сможем потерять в первую половину войны много территории, это возможно. Честно фашисты никогда не поступят. Они наверняка не будут объявлять нам войну, а нападут внезапно и неожиданно, чтобы путём внезапного вторжения захватить побольше наших земель. Как ни тяжело, но мы оставим немцам такие центры, как Житомир, Винница, Витебск, Псков, Гомель и кое-какие другие. Минск мы, очевидно, сдадим. О судьбах Ленинграда, Новгорода, Калинина, Смоленска, Брянска, Кривого Рога, Николаева, Одессы я боюсь рассуждать. Правда, немцы безусловно настолько сильны, что не исключена возможность потерь даже и этих городов, за исключением только Ленинграда. То, что Ленинграда немцам не видать, в этом я уверен твёрдо. Если же враг займёт и его, то это будет лишь тогда, когда падёт последний ленинградец. До тех пор, пока ленинградцы на ногах, город Ленина будет наш. За Одессу, как за крупный порт, мы должны, по-моему, бороться интенсивнее даже, чем за Киев, и я думаю, что одесские моряки достойно всыплют германцам за вторжение в область их города. Если же мы сдадим по вынуждению Одессу, то гораздо позже Киева…
21.06.1941 г. Теперь, с началом конца этого месяца, я уже жду не только приятного письма из Ленинграда, но и беды для всей нашей страны – войны. Ведь теперь по моим расчётам, только если я действительно был прав в своих рассуждениях, то есть если Германия готовится напасть на нас, то война должна вспыхнуть в эти числа этого месяца или же в первые числа июля. То, что немцы захотят напасть на нас как можно раньше, я уверен, ведь они боятся нашей зимы и поэтому пожелают окончить войну ещё до холодов. Я чувствую тревожное биение сердца, когда подумаю, что вот-вот придет весть о вспышке новой гитлеровской авантюры. Откровенно говоря, теперь в последние дни просыпаясь по утрам, я спрашиваю себя: а может быть, в этот момент уже на границе грянули первые залпы? Теперь можно ожидать начала войны со дня на день… Эх, потеряем мы много территории. Хотя она всё равно потом будет взята нами обратно, но это не утешение. Временные успехи германцев, конечно, зависят не только от точности и силы их военной машины, но также зависят и от нас самих. Я поэтому допускаю эти успехи, потому что знаю, что мы не слишком подготовлены к войне. Если бы вооружались как следует, тогда бы никакая сила немецкого военного механизма нас не страшила бы, и война поэтому уже обрела бы наступательный характер или же, по крайней мере, твердое стояние на месте и непропускание через нашу границу ни одного немецкого солдата […]
22.06.1941 г. Когда я включил радиосеть и услыхал потоки бурных маршей, которые звучали один за другим, уже это необычное представление патриотично-бодрых произведений мне рассказало о многом. Я был поражён совпадением своих мыслей с действительностью… Ведь я только вчера вечером в дневнике писал ещё раз о предугадываемой мной войне. Ведь я ждал её день на день, а теперь это случилось. Эта чудовищная правда, справедливость моих предположений была явно не по мне. Я бы хотел, чтобы лучше бы я оказался неправ…”
[Перечитывая своё сочинение через несколько лет после написания, я вспомнил старое правило: наилучшие пророчества пишутся через сто или по крайней мере пятьдесят лет после завершения событий. Несмотря на то что в рассматриваемом случае прошло только 1987 – 1941 = 46 лет, пророчество получилось довольно убедительным, так что в разоблачительно-перестроечной горячке 1987 года могло сойти и сходило за правду… комсомольскую, но всё же правду… Совпадение пророчества с реальностью в самых мелких деталях несомненно доказывает подложность этого «дневника», сочиненного в редакции газеты в 1987 году. – Прим. Г.П.К.-Э., 18.06.1999 г.]
Не будем упрекать убитого на войне мальчика за его мнение, что самая главная задача государства – как можно сильнее вооружаться и всю энергию отдавать исключительно на подготовку к войне. Он, наверно, передумал бы, если бы прожил чуть-чуть больше… Обратим внимание на другое: какими источниками пользовался московский паренёк в своих стратегических рассуждениях? Их, мне кажется, нетрудно назвать: это газеты и карта европейской части СССР из школьного атласа. Ну и, конечно, голова на плечах – голова, одарённая высокоразвитым логическим мышлением и здравым смыслом и не отупевшая каким-то чудом в заучивании цитат о преимуществах абсолютной монархии перед прочими формами правления. Источники фактических сведений общедоступны, редкостью является голова, которая решилась посмотреть на эти факты не с точки зрения заранее установленной истины, а с точки зрения их внутреннего содержания. Результаты вышли действительно глубоко поучительные: то, чего не сумели сообразить люди, стоявшие на вершине власти во всеоружии всевозможных сведений, не смогли понять и предвидеть ни цари, ни секретари, ни министры, ни генералы, ни подлецы, ни придворные, – то понял и предугадал мальчишка из 19-й школы города Москвы. Указал он и причину, по которой все перечисленные должностные лица не смогли додуматься до тех выводов, к которым пришёл он: …чудовищная правда… Да, для мерзавцев, опытных только в повторении слов “Царствуй, лёжа на боку!”, для негодяев, виртуозных только в предательствах и убийствах, для подлипал, сделавших своей специальностью восхищение начальством, – для всего этого сброда, который, уничтожив честных и мыслящих людей, нагло объявил себя непререкаемым авторитетом в деле забот об отечестве, – для этих ублюдков правда действительно чудовищна. Ведь если эта правда каким-нибудь образом станет достоянием общества, то все поймут, что те люди, которых почитали гениальными вождями, прозорливцами и пророками, на самом деле – просто заурядные мелкие жулики, нисколько не умнее и не дальновиднее тех, что околачиваются у гостиницы “Метрополь”, что доступны их пониманию одни только сиюминутные корыстные интересы и что нет таких преступлений, которые они не решились бы совершить ради сохранения своего личного благополучия. Кому же, спрашивается, нужна такая правда?
Потребности спасения родины приводят комитет к мысли обратиться к гадалкам. Это, вообще говоря, средство довольно надёжное; главную трудность здесь составляет не самый процесс гадания, а интерпретация его результатов в угодном начальству духе. Вот что пишет об этом Жуков:
“К сожалению, даже из имевшихся разведывательных сообщений не всегда делались правильные выводы, которые могли бы определённо и авторитетно ориентировать высшее руководство […] 20.03.1941 г. начальник разведывательного управления генерал Ф.И.Голиков представил руководству доклад, содержавший сведения исключительной важности […] В этом докладе со ссылкой на сообщение военного атташе из Берлина указывалось, что ‘начала военных действий против СССР следует ожидать между 15.05 и 15.06.1941 г.’ Однако выводы из приведённых в докладе сведений, по существу, снимали всё их значение. В конце доклада генерал Ф.И.Голиков писал:
‘1. На основании всех приведённых выше высказываний и возможных вариантов действий весной этого года считаю, что наиболее возможным сроком начала действий против СССР будет являться момент после победы над Англией или после заключения с ней почётного для Германии мира.
2. Слухи и документы, говорящие о неизбежности весной этого года войны против СССР, необходимо расценивать как дезинформацию, исходящую от английской и даже, может быть, германской разведки’…” [86, с. 248 – 249]
Вот видите, для такого искусного интерпретатора что гуща, что бобы – всё едино. Он знает главное – что царь Додон понимает о себе как об органическом слиянии военного гения Александра Македонского и дипломатической ловкости князя Меттерниха – и вот представляет выводы, что война начнётся именно тогда, когда наметил её царь Додон… Далее Г.К.Жуков продолжает [этого места нет в первом издании мемуаров, но есть в шестом. – прим.Г.П.К.-Э.]:
“Такого же характера информация поступала от посла СССР в Германии Деканозова. Он не только направлял Сталину через соответствующие органы сведения об отсутствии угрозы нападения, но накануне войны разрешил приехать в Берлин семьям многих сотрудников полпредства и торгпредства, которые в ночь на 22.06 были арестованы. И.В.Сталин доверился ложным сведениям, которые поступали из соответствующих органов.
Знало ли руководство Наркомата обороны и Генеральный штаб об информации, которую И.В.Сталин получал по этой линии? Маршал С.К.Тимошенко после войны уверял меня, что он лично ничего не знал. Как начальник Генерального штаба, я также свидетельствую, что не был поставлен об этом в известность” [81, т. 1, с. 256].
Вот так, господа присяжные заседатели. “Того письма, в котором вы просите вернуть взятые взаймы сто рублей, мы не получали…” Видите, как опасно лгать, полагаясь исключительно на свою философскую гениальность, не взвесивши предварительно, какие последствия может иметь ложь самая правдоподобная. И потом, что это значит: “ложные сведения, которые поступали от соответствующих органов”? Каких таких органов? чему соответствующих? кому соответствующих? разве бывают такие органы, пусть даже ничему и никому не соответствующие, которых обязанностью было бы предоставление начальству ложных сведений?
Вся эта белиберда возникла вследствие того, что Жуков здесь или прямо врёт, или не договаривает до конца всё, что ему действительно известно: по его словам выходит, что он не получал письма, но из этих же слов явствует, что ему известно его содержание. Так оправдываться не годится!
Не знаю, как оправдывался на суде 18 – 23.12.1953 г. В.Г.Деканозов, говорил ли он, что той инструкции, которая обязывала его представлять правдивую информацию, он не получал, – судебное заседание было закрытым и ничего кроме информации в “Правде” [97] до сих пор о нём не известно. Не знаю, приводил ли он этот сногосшибательный аргумент и возражал ли ему председательствовавший маршал И.С.Конев: “Знайте, что законами Российской империи обманывать начальство не дозволяется, но возбраняется”, – ничего этого я не знаю, знаю только, что всё-таки его засудили по той самой 58-й статье (враждебность народу) и расстреляли, но обвиняли его не в подрыве обороноспособности страны, не в приглашении неприятельского нашествия, и даже не в обмане начальства, как можно было ожидать, а всего-навсего в том, что
“заговорщики ставили своей преступной целью использовать органы Министерства внутренних дел против Коммунистической партии и Правительства СССР, поставить Министерство внутренних дел над Партией и Правительством для захвата власти, ликвидации советского рабоче-крестьянского строя, реставрации капитализма и восстановления господства буржуазии” [97].
Единственные ясные слова здесь – захват власти, то есть попытка мятежа, который, как известно,
Не может кончиться удачей
– В противном случае его зовут иначе.
И те мятежники, которые одолели и вследствие того назвались иначе, засудили и убили мятежников, которые не одолели и вследствие этого стали мятежниками. Только это и ясно, а причём тут ликвидация и реставрация – совсем не ясно. Ну рассудите сами: заговорщическое ли это дело – реставрировать капитализм?
Так или иначе, но дальнейшая судьба В.Г.Деканозова не проливает света на трагические события первой половины 1941 года, потому что пострадал он не за дела того времени.
Подытожим наши наблюдения: партия кофейной гущи твердит: “Никакой опасности нет”; партия гадания на бобах заверяет: “Слухи об опасности – провокация”; воевода Полкан гордо заявляет, что он не только сам ничего не знает, но не знает даже никого, кто хоть что-нибудь знает; царь Додон прислушивается к мнениям спорящих и не знает, на чью сторону стать… Положение его действительно затруднительно, и можно было бы ему посочувствовать, если б не было на свете других книжек, в которых это положение предстаёт в несколько ином свете:
“Исходя из своих собственных интересов [О, своекорыстные демократии! – Г.П.К.-Э.], правительства США и Англии решили предупредить Советский Союз о возможности нападения на него Германии.
Первое такое сообщение было сделано в начале 1941 г. заместителем государственного секретаря США Уэллесом в беседе с советским послом в Вашингтоне. 19.04.1941 г. в Наркомат иностранных дел СССР поступило адресованное И.В.Сталину послание Черчилля [о переброске немецких танковых дивизий к границам СССР].
Предупреждения, исходившие от правительств США и Англии, лишь дополняли те сведения, которыми уже располагало Советское правительство. Из разных источников (от органов советской разведки, пограничной службы, от дипломатических представительств, многочисленных зарубежных друзей Советского Союза, в особенности из Польши, Румынии, Чехословакии, Финляндии, Венгрии, а также из самой Германии) поступали неопровержимые данные, свидетельствовавшие о крайне опасном положении, создавшемся у границ СССР в результате действий гитлеровской Германии” [1, т. 1, с. 403; подчёркнуто мной. – Г.П.К.-Э.].
Получается что-то несообразное: Советский Союз – не кабинетная абстракция. Это реальные, более или менее живые люди. Сообщения, которые имеет в виду официальная история, адресовались не на деревню дедушке, а вполне конкретным руководителям государства – тем самым Голиковым, Деканозовым, Жуковым, Тимошенкам, Сталиным, Молотовым, Кагановичам и Бериям, которые, как мы видели выше, единодушно твердили друг другу: “Царствуй, лёжа на боку!” Вот попробуйте сказать таким людям за месяц или за два, – а хоть и за полгода: “Иду на вы!” – так они ответят, что им ничего не говорили, не передавали, телеграмма не дошла, или затерялась, или была искажена до неузнаваемости… Словом, если человек хочет, чтобы его застали врасплох, то он всегда может этого достичь собственными силами, независимо от поведения противника. Как же, по-вашему, это называется: глупостью или изменой?